Мы - казаки живем сейчас в преддверии великих событий, накануне второго акта той великой драмы,  которая разыгралась в 1917 году на широких просторах бывшей Российской Империи, первый акт которой окончился уничтожением казачьих вольностей  и оккупацией  наших Земель.

        С кем и за что мы воевали, ради чего сложили казаки столько своих голов и пролили столько крови? Кто были наши подлинные союзники и кто - настоящие враги, и почему  мы оказались проигравшими?

        Пора  сказать правду о причинах наших неудач в  прошлом, осмыслить день сегодняшний, серьезно задуматься о дне завтрашнем, и понять, кому выгодна путаница мыслей и целей, осознать гибельные последствия  разногласий в наших рядах.

         Поэтому, прежде всего: ясная мысль, ясная цель, ясная и определенная программа, наша программа. Пора казакам думать свою думу, пора становиться в свои ряды: свой к своему. Надо, наконец, выходить на свой собственный исторический шлях.

       В конце царствования Ивана Грозного южная граница Московского государства проходили через Шацк, Ряжск, Данков, Орел. От этих пунктов на юг раскинулось огромное, никем не занятое и никому не принадлежащее, так называемое «Дикое поле». А за ним, далеко на юге, по берегам Дона, Терека, Яика, жили вольные люди, вольные республики, казаки Донские, Гребенские и Яицкие. Все это были независимые государства.

       Жизнь в казачьих республиках складывалась на совершенно иных началах, чем в Москве. Там государственная власть принадлежала одному лицу, никем и ничем не ограниченному монарху, в Казачьих республиках властью был сам народ – казаки. Полноправным хозяином, верховным судом и законодателем был Войсковой Круг, который ни от кого и ни от чего не зависел. Если в Москве, царь опирался на боярский, позднее дворянский класс, то в Казачьих республиках Круг опирался только на собственный разум и разум всего казачьего населения, только на его добрую свободную волю. В Москве, естественно, были владыки и подданные, т.е. рабовладельцы и рабы, у казаков – гражданское и политическое равенство. На этих диаметрально противоположных началах и развивались: на севере – Московское государство, на юге – Казачьи республики.

       Именно на этой разнице жизненных основ и заключалась та первопричина, которая привела к столкновению Московского царства с Казачеством. И чем дальше продвигались на юг владения Москвы, тем неизбежнее были эти столкновения. Особенно пугала Москву та «зараза» вольной жизни, которую невольно несли казаки в крепостную Русь. Опасно было само сознание, что возможна иная жизнь, что при свободе не гибнет народ, а, наоборот, процветает. С такой свободой Москва мириться не могла, дурной пример заразителен, ибо является угрозой всему существующему на Руси строю. Москва решает подчинить себе юг, а вместе с ним и Казачество.

       В Москве на престол вступил Петр. При нем особенно сильно проявилось желание новой империи неограниченно властвовать над всеми покоренными народами юга, захватить как можно больше новых земельных пространств. Начались бесконечные войны. Потребовались огромные средства, появились непосильные налоги, подати. Разорился народ и все государство. Москва стала искать выхода к морю и двинулась к устьям Дона, к Азову. Захватив эту крепость, для чего были использованы казачьи войска и их огромный опыт в морских сражениях, Петр решил подчинить казаков и вмешаться в их жизнь, устои, традиции.

       В промежутке между 1671 и 1721 г.г. произошли существенные изменения в правовом положении Казачества: в 1703 году Петр поставил внешние сношения с Донским Войском под контроль Азовского, а затем и Воронежского губернатора, облеченного особыми полномочиями по делам пограничным. В 1705 году было утрачено знаменитое право «с Дона выдачи нет», в 1707 г.- право обращений непосредственно к царю по текущим делам. С 1700 по 1718 г.г. выборы Атаманов происходят под влиянием императорской власти, отменены утверждения Атамана Кругом «по смерть», «безпеременно». В 1718 г. издан, а в 1720 г. подтвержден указ о передаче церковного управления на Дону из ведения патриархата в ведение Воронежского епископа. Дон перестал быть государством, когда 3 марта 1721 г. Петр I издал Указ «Донским казакам во всех управлениях быть в ведении Военной Коллегии». Наконец, в 1723 году, Петр отказал в утверждении избранному Кругом войсковому атаману Краснощекову и повелел: «в атаманах быть впредь до нашего указу из старшин Андрею Лопатину».

       Покоренные и лишенные своих вековых традиций и порядков, казаки не могли примириться с надвигающимся всевластием Москвы. Волна жестоких восстаний прокатилась с востока на запад. Началась она в Башкирии, перекатила Астрахань, Дон и кончилась на Украине у Запорожских казаков. Все эти восстания вспыхнули почти одновременно, что указывает на несомненную общность причин.

       «Сарынь на кичку», Стенька Разин, «анпирадор» Пугачев – это не наше, не казачье, Казачество старое, коренное, не знало разбойничьего клича. Оно во все века призывало биться «за веру православную, за честь казачью, за славу Атаманскую».

       Указом от 15 февраля 1775 года, Екатерина II учреждает на Дону Войсковое Гражданское Правительство, повелевая: «К восстановлению в пределах Войска Донского желаемого благоденствия, учредить отныне для правления всех земельных дел, Войсковое Гражданское Правительство, которому вверить все хозяйственное в пределах Войска внутреннее распоряжение, равным образом сбор всех установленных там доходов и расходов, также все до промыслов, торговли и протчия гражданскому суду подлежащее дела производить на во всем государстве установлении, с соблюдением данных оному Войску привилегий и состоять оному под управлением Потемкина".

       В 1772 году  Екатерина II отобрала у яицких казаков право на самоуправление, уничтожив Войсковые Круги и назначая Войсковых Атаманов впредь своей властью. В 1775 году во главе Яицкого Войска поставлены Войсковой Атаман и Войсковая Канцелярия.

       При Павле I гражданские дела на Дону подчиняются Сенату и помимо этого вводится еще прокуратура.

       22-ого августа 1810 г. – император Александр I указует, чтобы «Войско Донское в воспоминание высокомонарших милостей, ему дарованных, продолжало делать по древним своим обычаям церемонию единожды в год, в день Св. Александра Невского, составлением воинского Круга с выносом регалий и вычетом в оном Круге Высочайших грамот - привилегий Войска, за отличную службу, оному дарованных».

       Даже такой человек, как генерал Чернышев, любимец Александра I, в 1819 году назначенный председателем «Комитета об устройстве Войска Донского», конечно, далекий от признания казачьих прав на независимость, по изучении положения на месте, вынужден был писать своему государю: «…Донской народ угнетен беззакониями всякого рода…Целый народ безответственно угнетается…»       Можно ли, имея бесспорное свидетельство таких людей, как Чернышев, который не допускал «даже самые мысли» о казачьей самостийности, говорить теперь, что самостийность – новое явление? Очевидно, для того, чтобы так утверждать, надо основательно забыть всю казачью  старину, древнюю историю казачьего народа или совсем  не знать ее!

       Даже революционеры XIX в. хорошо уловили это казачье настроение, жившее в душе казаков, и на этой казачьей национальной струне они строили свое обращение к казакам в 1848 году, адресуя его: «Храброму народу, казакам донским» и указывали казакам, что «ваши свободы и права не устояли против нападений то лести, то насилия. Довольно вам этой жизни срамотной, храбрый Народ, проснись на зов. Позовите к Вам всех казаков и тогда сделаетесь государством сильным, которое будет владеть землями и морями, и благоденствовать в славе».

       В 1906 году сбор Усть-Медведицкой станицы постановил: «В Войске Донском должно быть восстановлено прежнее самоуправление Казачества, должен по прежнему созываться Войсковой Круг из всех казаков-граждан для решения всех вопросов внутренней жизни Казачества, как это было встарь».

         Если обратить внимание на слова «прежнее», «по прежнему» и «встарь», то станет совершенно понятным – какого самоуправления Казачества и какого Войскового Круга требовал сбор Усть-Медведицкой станицы, ибо «прежде» и «встарь» самоуправление и Войсковой Круг существовали до разгрома Казачества Петром I, когда Казачество было совершенно самостоятельным государством.        

      Необъятную Россию создало самодержавие московских царей. Самодержавие проникло в самое существо российского народа. Самодержавием жила и держалась Россия. Пало самодержавие, пала и Россия. И не октябрьская, а февральская революция принесла ей смерть. Обкусанная с Запада, Россия превратилась в СССР, а ее бывшее полное «маестатного» величия имя присвоила себе Российская Федерация  (Московское царство, Великороссия XVII  столетия). Государь, а за ним и Великий Князь Михаил Александрович отреклись не просто от «права» на престол, но от своей, религиозно освященной, монархической и династической обязанности блюсти престол, властно править, спасать свой народ в час величайшей опасности.

       Вместе с отречением Великого Князя Михаила пала правовая связь казачества с монархией. Передав власть в руки народа, он, таким образом, передал ее и Казачеству. В руки последнего вернулось самое ценное, самое дорогое, что может существовать на свете – право вольно распоряжаться своей жизнью. Казачество перестало быть «арендатором» своих земель, добытых кровью и головами предков, а Россия и русский народ, провозгласивши демократию, не смеют  претендовать на роль единовластного  «хозяина».

       Ведь это же факт, отрицать который не посмеет ни один порядочный человек, что Казачество государственно, что казачьи полки и батальоны до последней крайности защищали честь России на западном и кавказском фронте и ушли оттуда последними, когда товарищи солдаты разбрелись по домам социализировать землю и буржуазное, а в том числе и казачье имущество. Как только упал тяжкий пресс самодержавия все полезло по швам: народы поползли в разные стороны, как катится картошка из развязанного мешка.

       Все это вызвало необходимость не только согласования действий, но и более тесного сближения Казачества для борьбы с грядущей анархией. Для обсуждения связанных с создавшимся положением вопросов состоялось два предварительных совещания в сентябре 1917 г. в Екатеринодаре из представителей Донского, Кубанского и Терского войска, а в начале октября была созвана официальная конференция во Владикавказе по тем же вопросам.

       Работа этой конференции закончилась составлением и подписанием 20 октября 1917 года договора об образовании Юго-Восточного Союза.

            Летом 1918г. Донской атаман Краснов предложил новую конституцию Союза, по которой государство должно было называться «Доно-Кавказский Союз» и состоять из Всевеликого Войска Донского, Кубанского Войска, Терского Войска и Союза Горцев Северного Кавказа и Дагестана.

            «Под тяжестью ударов судьбы, обрушившихся на нашу Родину, для противопоставления наступающим темным силам, поправшим все Божеские и человеческие законы, для сохранения своей независимости, благополучия провозглашаем Доно-Кавказский Союз».

      Идея казачьего союза властно выдвигалась самой жизнью. Она была необходима не только в местных казачьих интересах, но и бесспорно давала основу для воссоздания России, как цельного государственного организма. Казачество, государственно  мыслящее по своей природе, сумевшее сплотиться, смогло бы повлиять на ход возрождения России. Долгая школа уклада казачьей жизни создала особенности его быта, эти особенности тщательно оберегались самим Казачеством, а исключительно благоприятные географические и исторические условия юго-восточной окраины России дали ему и экономическую мощь.  Таким образом, казачьи края Дона, Кубани и Терека, объединенные в единое целое, представляли собой самодовлеющую единицу со своими определенными признаками, как в области материальной, так и в области духовной культуры. Не забывая все это, Казачество и в этот тяжкий момент искало пути к возрождению страны. Оно мыслило свою задачу: «от здорового, сильного юго-востока – к воскресающей Великой России». В этой уверенности казаки видели в сохранении для Казачества их государственного устройства залог быстрого преображения России из большевистской коммуны в страну свободы и демократической государственности.

       Стремясь к восстановлению единства России и возлагая на себя, как и всегда на протяжении многих веков, обязанности за это, Казачество считало необходимым сохранение и укрепление всего Казачества со всеми его историческими правами и особенностями быта. Насильственное установление той или иной формы правления, идущее извне или изнутри России, Казачество считало недопустимым; исключительное право разрешить этот вопрос могло принадлежать только народу.

        Вместе с тем, на всем протяжении советской истории во всех официальных научных и публицистических изданиях Казачество с завидным упорством именовалось не народом, а исключительно «привилегированным военно-служилым сословием».

       Где и в каком государстве было так, чтобы «сословие» имело свою определенную территорию? А вот в иностранных атласах на французских, итальянских, немецких картах XVII в. неоднократно встречаются надписи «Страна Донских Казаков», «Казачья Страна», «Казачья территория». В российских учебных атласах Линберга, Ильина и др. находим в бассейне реки Дон название «Донские казаки», на Урале – «Уральские казаки» и т.п. В атласах более ранних изданий на месте Области Войска Донского читаем: «Земля Донских Казаков». Так называлась эта территория со времен императрицы Екатерины Великой до 1870 г. А в эпоху Петра I на карте 1696  генерал Я. Брюс надписал «Юрты Донских Казаков», а еще раньше, в Книге Большого Чертежа времен царя Федора Алексеевича на том месте значатся «Владения Донских Казаков».

       Под этим названием, даже с необычайно острым зрением «перестроечников», трудно разглядеть «сословие». Не может быть карты государства с обозначением его населения по сословным признакам. Разве оправданы такие понятия «Земля калужских дворян», «Земля пензенских мещан» или «Владения Чубайса».

       Где и когда сословия вели самостоятельные войны, совершали походы сухопутные и морские? В казачьей истории насчитываются сотни битв еще до покорения их Россией. Гребные флотилии казаков громили берега Крыма, Персии и могущественной Турции уже в то время, когда у Москвы еще не было собственного флота. Какое сословие имеет свою гражданскую и военную историю?

       Когда и где сословия имели свою территорию, свои законы, органы управления (круги, рады), автокефальную Церковь (в допетровское время), вели свою политику?

       Наконец, где, когда, в каком государстве было так, чтобы сословие становилось государством? Дон и Кубань возродили в 1918 году, как это было в старину, свои казачьи республики и в них парламенты (круги, рады), свои конституции, гербы, флаги и другие атрибуты государственной символики. Дон к тому же имел свой государственный банк, выпускавший «донские» денежные знаки. Осуществить все это мог только самостоятельный народ, а не сословие.

       Нация – совокупность племен, связанных сознанием своего единства в происхождении, историческим прошлым, в быте, нравах, обычаях; при наличии всех этих данных в расчет могут быть приняты также политическая история, язык и религия, хотя решающего значения эти свойства не имеют. Например, население некоторых колоний приобрело язык своих завоевателей, но не изменилось в смысле национальном. Можно говорить по английски и не быть англичанином, как ирландцы или индусы, можно говорить по французски, а не быть французом, как бельгийцы и швейцарцы. С другой стороны, можно быть католиком и не быть итальянцем, можно быть православным и не быть русским.

        Вместе с тем, изданные в «эпоху перестройки» государственные нормативные акты в отношении Казачества не выдерживают никакой критики и носят явно заказной характер. Содержащиеся в них определения Казачества не только не верны по сути, но и во многом не выдерживают даже поверхностной научной критики. Так, например, во второй статье Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» (№1107-1 от 26 апреля 1991г) говорится: «Репрессированными признаются народы (нации, народности, этнические группы и иные культурно-этнические общности людей, например, Казачество), в отношении которых по признакам национальной и иной принадлежности проводилась на государственном уровне политика клеветы и геноцида, сопровождавшаяся их насильственным переселением, упразднением национально-государственных образований, перекраиванием территориальных границ, установлением режима террора и насилия в местах спецпоселений».

       Совершенно справедливо отнесенное к репрессированным народам Казачество, в то же время однозначно характеризуется как культурно-этническая общность. При этом была допущена очевидная научная, мягко говоря, неточность. Не останавливаясь на вопросах правомерности противопоставления практически однотипных понятий «этническая группа» и «культурно-этническая общность» и употребления самого термина «культурно-этническая общность», необходимо отметить, что основным отличием историко-этнографической общности от этноса является отсутствие  у нее самосознания.  А кто как не Казачество осознает свое единство и многократно на протяжении истории проявило образцы героического самосознания. Прежде всего, русские люди не должны забывать, что вооруженная борьба с большевиками началась в казачьих областях. Территория всех казачьих войск явилась плацдармом для сбора и накопления противостоящих большевизму сил. Туда стремился всякий, кто хотел активно бороться с большевиками. Ни в какой другой местности России, кроме казачьих краев, не могла зародиться белая борьба.

       Начавшиеся позитивные процессы возрождения казачества сразу же столкнулись со значительными трудностями. Последние были обусловлены многими причинами как внешнего, так и внутреннего характера. Оформлявшееся казачье движение довольно неоднозначно воспринималось различными слоями общества. Часть населения, особенно в местах традиционного проживания казачества, отнеслась к нему с пониманием и поддержкой. Другая - наоборот, крайне недоброжелательно и даже откровенно враждебно. Третья смотрела на него с любопытством, а четвертая - равнодушно. Властные структуры установили за ним самое пристальное наблюдение и даже попытались взять его под непосредственный контроль. Не остались в стороне и различные политические силы, стремившиеся разыграть «казачью карту» в своих целях и втянуть казаков в политическое противоборство.

       Одной из главных причин наших неудач в прошлом был недостаток ясно сформулированной идеологии и абсолютная неорганизованность Казачества в борьбе за свои права, права казачьего народа. Ибо: сословие – одно, а народ – другое. Для честно и правильно логически мыслящего, смешение таких понятий исключается. Права или бесправие сословий, определяемые искусственными привилегиями или ограничениями, никогда не могут быть поставлены на один уровень с природными или историческими правами народов.

      Рассмотрев, вопрос службы казаков русскому правительству и историческую принадлежность территориальных владений того или иного казачьего Войска, в заключении можно сказать, что все казачьи земли принадлежат всему Казачеству:

По праву автохтонного владения, как то было на Дону;

По праву первого заселения и культурного подъема края путем мирной колонизации, как то было в донской колонизации Яика, Волги, Терека и в заселении Черноморцами Кубани;

По праву завоевания края, как то имело место за Тереком, в Оренбургских степях, у Линейцев в Предкавказье и на Кубани;

По праву вековой, упорной и многожертвенной защиты своего края, как- то постоянно имело место у всего Казачества вообще на протяжении всей его исторической жизни.

       Никаких «привилегий» казаки на свои земли ни от кого не получали, да и не нуждались в них, ибо они имели вначале все права на свою землю, которые постепенно ликвидировались русским самодержавием, а затем большевиками. Если в чем Казачество и нуждалось, то не в наделении «привилегиями», а в том, чтобы у него не отнимали его прав. Вопрос, о так называемых «привилегиях» подкидывался неоднократно казакам, а со временем была подхвачена всеми недругами Казачества.

       Исторические условия создали нам «иногородний» вопрос, Мы с этим считаемся, как с фактом, и хотим решить его так, чтобы нам не пришлось прекращать свое историческое существование. Мы имеем все права божеские и человеческие защищаться. Пусть пришельцы становятся в наши ряды, пусть они, если хотят жить на казачьей земле, служат нашему Краю.

       Для действительного успеха и верного достижения конечных целей надо разбудить у Казачества его национальное чувство, надо чтобы его политическое самосознание освободилось от всего наносного, чуждого, привитого ему веками русского господства. И надо, чтобы перед каждым казачьим взором во всей ее чистоте и повелительности предстала Казачья Идея, - чтобы она вошла в плоть и кровь, в мозг и сознание, в сердце и чувство казачье, - чтобы казачий вопрос стал для каждого казака своим вопросом, ясным и понятным, само собой разумеющимся, в котором нет уступок и компромиссов ни со своей совестью, ни с внешним миром.

         Почему так остро стоит сейчас проблема возрождения казачьего народа?  Прежде всего этого требует кризисная обстановка, обусловленная развалом нестабильность политического положения в стране, разрушение экономики и отсутствие перспектив ее восстановления, появлением владельцев крупного капитала, претендующих на большую долю производства, что  образует новых хозяев и наемную рабочую силу. Это противоречит структуре казачьей экономики. Казаки на своей земле никогда не были рабами и рабочей силой. Однако, активно лоббированный правыми силами Земельный кодекс, неизбежно приведет к быстрой скупке земли крупными капиталистами. Это поставит крест на возрождении казачьей экономики, основу которой составляет сельское хозяйство.

       Сегодня сепаратистские движения раскололи некогда могучее государство. Неминуем  раскол федерации, если на корню не пресечь тенденции к самостийности, ослаблена боеспособность России.  Слабое государство неизбежно подвергается экономическому и территориальному захвату более сильными. Наивно не понимать того, что нынешние «партнеры без галстуков» спят и видят чтобы, подавив слабые «суверенные» государства, образовавшиеся после распада Союза, непременно перейти к захвату остальной территории.

         Не дожидаясь этого, во имя внутренней и внешней безопасности страны, следовало бы образовать Единую Казачью Республику Юга России с мощной экономикой и Казачьим войском, где каждый мужчина являлся бы тружеником и воином-профессионалом. Только так можно  сохранить остатки России, дать ей возможность окрепнуть и стать центром объединения и восстановления государства. И это у мудрого российского правительства, если оно себя таковым считает, не должно вызывать аллергии.  Объединение казачества является делом первостепенной важности, не терпящим отлагательства.  Это делается не только для жителей территории исторического образования и проживания казачества, но и для всей России.

       Следующий этап - объединение славян в единое государство. Кто же объединит исстрадавшихся, обезверившихся людей, даст им силы жить, укажет смысл бытия. Сегодня есть лишь одна сила, способная взять на себя решение этой задачи. Сила эта - Православная Церковь.  Она может и станет опорой возрождающегося славянства, духовной основой объединения народов.

          Казачество входит в новую жизнь, борясь за осуществление правовой и социальной сущности своей жизни. Казачество, блестяще выполнив свою  колонизаторскую миссию, доблестно отбыв многовековую и исключительную воинскую повинность, вступает в гражданскую жизнь с полным правом осуществить на своей территории свои привычные социальные условия и свое народоправство. Если и можно говорить о казачьем «самостийничестве», то разве только о «тактическом», как о «методе» борьбы против небывалого зла, лжи, насилия, которые так  столь мощно укрепились сегодня в России.  В содержание Казачьей Идеи в настоящее время и на ближайшее будущее надо вложить первым и наиважнейшим элементом стремление поставить Казачество четвертым равноправным членом среди Восточных Славянских Народов, наравне с народами: великорусским, украинским и белорусским.

       Кто мы, что мы – в этом мы ясно отдаем себе отчет: мы казаки. С таким же полным сознанием, мы должны понять и то, что все свои силы и свои средства мы обязаны отдать для достижения одной цели – блага, единства, процветания Казачества. Одного желаем и к одному стремимся – чтобы Казачья Земля была только нашей и ничьей больше, чтобы никогда казаки не покидали родные земли и не уходили скитаться на чужбину.

       Почему мы хотим отстоять свои Края? Потому, что вся эта Страна Казаков есть наша и только наша Земля. Ни царь, ни царица не жаловали ее нам. Она кровью предков наших взята у природы и мы, казаки, только мы должны быть там хозяевами, как это было встарь. Мы хотим, чтобы все эти миллионы и миллиарды рублей от разработки недр, поверхности, промышленности, от добычи рыбы, соли, нефти, леса шли бы в нашу казачью казну. Мы за то, чтобы служба наших полков проходила на своей земле; чтобы казаки отдавали свое время, силы, а порой и жизни только на защиту своих Родных Краев.

        Казачий быт и история, казачьи права и вольности, лучшие казачьи традиции, их уяснение и закрепление, объединение казаков и поддерживание в них казачьего огонька - вот то основное, чему мы себя посвятили и о чем радеем непрестанно. Мы придаем громадное значение устройству казаков на своей земле и зовем их на это дело.

         Казаки никогда не знали рабства. Отсюда их первое и главное достоинство: чувство внутренней свободы. Вместе с тем, органичной чертой казака всегда была присущая ему приверженность к порядку обусловленная высоким уровнем организованности казачьих образований. Гармоничное сочетание этих двух начал и делало  казаков самой  верной опорой, самым надежным оплотом здоровой государственности. Качества эти, отнюдь не отжили свой век. Наоборот, вся Россия, если она хочет стать снова Великой должна - в лучшем смысле этого слова - оказачиться, т.е. проникнуться казачьим духом и многое перенести в жизнь из казачьих порядков. Каково бы ни было начало и происхождение Казачества, но все последующие века его жизни в составе России дали такой приток  русской крови и настолько переплели пути России и Казачества, что говорить об их раздельном,  абсолютно независимом друг от друга существовании просто немыслимо.

           Вместе с тем, казачий народ имеет свою собственную яркую историю, свои особые нравы, свои типы, свои песни, свой уклад жизни. Так писал В.Г. Короленко в книге «У казаков»: «... Казак еще вживе помнит, где казачья кровь поила сухую землю и где падали на нее слезы казачьих матерей, сестер и жен. И он страстно любит свою степь с этими красными пятнами вязели, с тихими извилистыми речками, ериками, озерами, всю наполненную еще не переболевшими воспоминаниями о кровавой борьбе на два фронта - киргиз и Азия с одной стороны, с другой нивелирующий Петербург с его ненавистным фрунтовым строем.....»

       Казачество - явление характера мирового. Оно «поэзия» старины, которая не может не волновать человеческую душу.  Идея казачества бессмертна, но судьбы его сейчас в смертельной опасности. Исторические корни медленно подсыхают. Время не ждет. Жизнь казачества - короче времени. Для возвращения утраченного и восстановления своего исторического лица казаки могут и должны рассчитывать только на свои силы.

       Иными словами: будущее казачества покоится на острие казачьей пики.

Атаман

Великого Братства Казачьих Войск

В. Ф. Никитин